Художник Вячеслав Герасимов: "Неграмотное монументальное искусство — это халтура"

В августе исполнилось 80 лет заслуженному художнику России Вячеславу Герасимову. Творчество этого мастера необычайно многообразно. Он — самый известный в Самарской области художник-монументалист, работавший в разных техниках. Живописец, создающий пейзажи, портреты и жанровые работы. График. Скульптор. Вячеслав Герасимов — собеседник корреспондента Волга Ньюс.

—  Вы  принадлежите к  поколению шестидесятников, родившихся накануне Великой Отечественной. Можете припомнить самые первые детские впечатления?

—  Действительно, я  могу назвать себя шестидесятником. Что касается детских впечатлений… Помню отца, он  служил во  флоте. По-моему, он  был подполковником. Помню, как он  приехал к  нам домой  — в  белоснежной форме, с  кортиком, как водил меня в  кафе. Он  погиб в  Севастополе в  1941 году. В  кают-компанию его корабля, где собрался комсостав, попала бомба. После войны к  нам приехал контр-адмирал, весь израненный, привез документы и  рассказал об  этом. Война окончилась, когда мне было восемь  лет. И  я  в  это время уже вовсю участвовал во  всесоюзных выставках детского рисунка. Мама рассылала мои работы. Помню, как копировал портреты Пушкина, Маяковского, которые продавались повсюду. Потом я  окончил Саратовское художественное училище. Поступил в  "Строгановку". На  курсе нас было семь человек. Почти все потом как-то исчезли из  виду…

—  В  "Строгановке", как я  понимаю, вы  и  получили азы создания монументальных работ…

—  Начиная со  второго курса я  три года подряд выигрывал конкурсы монументального искусства. Мы  ездили в  Крым, у  меня там много работ осталось. Помню, например, как мы  делали панно для пионерлагеря около Евпатория. Это была декоративная карта Крыма с  обозначением городов и  их  символов. Лет пять назад мы  ездили с  женой в  Крым, и  я  увидел эту работу в  целости и  сохранности. Параллельно активно занимался живописью. Я  хорошо запомнил слова председателя приемной комиссии в  "Строгановке", художника  — монументалиста Юрия Королева  — он  потом стал директором Третьяковской галереи. "Слава,  — говорил он,  — писать и  работать над цветом надо постоянно. Если монументальная работа неграмотно сделана в  цвете  — это уже халтура. Я  так и  делал".

—  Подход к  рисунку в  живописи и  монументальном искусстве разный?

—  Нет. Просто в  монументальной работе есть обобщение. Вообще, в  искусстве от  лишнего нужно избавляться. Оставлять главное. Лишние детали мешают. Важно, чтобы при этом не  терялось что-то истинное, и  в  то  же время, чтобы работа могла хорошо смотреться с  любого расстояния. Это наука, которую я  прошел в  "Строгановке".

—  А  в  Самаре ваша первая монументальная работа  — какая?

—  Мозаика "Революция" на  фасаде здания Облсовпрофа. Вообще, мне повезло: я  создал в  области самые крупные монументальные работы. Причем, не  всегда заказы получал первым. Бывало так: заказ давали какому-то другому художнику  — он  не  справлялся, давали следующему. Я  иногда получал заказ третьим. Дело в  том, что при создании монументальной работы возникает много технологических сложностей.

—  Эти ваши произведения разнообразны по  технике. Какие самые необычные?

—  Вот экаустика "Жигули" для ДК  завода "Синтезкучук" в  Тольятти. Огромная работа размером 19 на  5 метров. Сложнейший материал. Там разные элементы использовались. Пчелиный воск, терпентинное масло  — это такой сгусток хвойной слезы, лавандовое масло и  много чего  еще. Замешиваешь все это, разглаживаешь мастихином и  режешь на  кусочки. Утром приходишь  — они твердые как камень. Как я  писал? У  меня в  мастерской палитра была размером со  стол. Под нее специально сделали плиту для обогрева. Каждый из  фрагментов был размером метр на  три метра. Берешь определенную краску вместе со  специальной горелкой  — иначе она застынет, пока несешь. Пишешь. Написал  — несешь следующую краску. Тут такой запах стоял… Все этажи нашего дома лавандой пропахли. Шел домой  — бабы мне говорили: "Что это ты  лавандой мажешься?"

—  А  откуда эта технология?

—  При раскопках Фаюмского оазиса в  Древнем Риме были найдены хорошо сохранившиеся работы мастеров начала первого тысячелетия. Так называемые фаюмские портреты. У  нас в  стране нашелся специалист, Василий Хвостенко, который разгадал тайны создания фаюмских портретов и  предложил применять их  технологии.

—  Наверное, с  созданием каждой монументальной работы связана своя история…

—  Конечно. Вот огромный гобелен "Счастье" для Дворца бракосочетаний в  Самаре. Я  делал его на  Украине, на  знаменитой фабрике художественный изделий в  Решетиловке. Гобелен "Пророк" для Дома-музея Ленина. Давался он  нелегко, создавал я  его долго, шесть месяцев. Теперь он  хранится в  запасниках музея. В  лице пророка я  обозначил портретное сходство с  Андреем Сахаровым, главным борцом с  системой. Пророк перешагивает через колючую проволоку, а  за  ним видны люди с  факелами.

Для Дворца бракосочетаний я  делал двенадцатиметровые многослойные витражи. Создавал объемные витражи и  для самарской филармонии. Там применил новшество. Между отдельными фрагментами в  глубину вставлены зеркала. И  это дает дополнительный эффект: под определенным углом зрения витражи отражаются. Еще одна довольно необычная работа  — мозаики "Миры" и  "Аппараты в  космосе" на  станции метро "Гагаринская". Созданы они из  фаянса, поэтому долговечны. На  фаянс влага не  влияет. Была  бы керамика  — мозаика давно  бы уже разрушилась. В  этой работе я  применил специальную смолу.

—  И  все  же часть ваших монументальных работ не  сохранилась.

—  Вот эскиз росписи по  левкасу "Театр" для ДК  Тимашевской птицефабрики. Этой росписи уже  нет. Я  приехал туда с  фотографом, чтобы сфотографировать ее, а  там вместо "Театра" запечатлены бабы, которые кур пасут… Замазали мою роспись. Говорят, новый директор так распорядился. А  жаль: красивая роспись была. Я  там даже пляшущих девчонок нарисовал с  портретным сходством  — позировали тимашевские девчата. Нет уже моих росписей на  самарском Доме молодежи  — сломали его вместе с  моими работами. Нет уже и  горельефа из  нержавеющей стали "Энергия Волги" на  торце здания комплекса "Средневолжского ОДУ".

—  Не  видно, чтобы где-то создавались новые монументальные работы…

—  К  сожалению, сейчас в  России вообще нет монументального искусства. Раньше был такой порядок. На  декоративное искусство, связанное с  архитектурой, выделялось 3% от  стоимости сооружения. Это были довольно большие деньги. Сейчас этого  нет. А  дворцы и  другие общественные сооружения если и  строят, то  из  стекла и  металла.

—  Я  вижу в  вашей мастерской много портретов.

—  Да, тут и  обычные люди, и  знаковые фигуры в  нашей культуре  — Блок, Пастернак, Евтушенко, Булгаков, Шолохов, Крылов, Мандельштам, Цветаева. Особенно мне близок Тютчев. Удивительный поэт. Я  бы хотел эти портреты представить в  Самаре на  отдельной выставке. Беда, что негде.

—  Обратил внимание, что у  вас есть пейзажи, датируемые этим годом. Особенно интересной показалась работа "Лето на  Белом море".

—  Раньше я  много ездил. Был и  на  севере  — на  Белом море, на  Ледовитом океане. Путешествовали на  двух катерах вместе с  художником Кикиным. Через Петровский канал, через Котлас по  Северной Двине вышли к  Архангельску. А  дальше  — Белое море. Жили в  яхтклубе. Свои впечатления я  запечатлевал в  пастели.

—  А  как вы  обратились к  библейским сюжетам?

—  Началось с  того, что я  копировал работу Рубенса "Христос в  терновом венце" в  "Эрмитаже". Сложностей там много было. Эта работа висела на  семиметровой высоте. По  моей просьбе сняли  ее. Оказалось, что там на  5 сантиметров пыли. Служители музея аккуратно лопаточкой протерли. Я  копирую. И  вдруг в  окно заглянуло солнце и  прошлось по  этой работе. И  я  увидел, что там совсем не  те  цвета, которые я  скопировал. И  начал все заново. Работал каждое утро, пока солнце светило в  окно. Рядом со  мной делали копии студенты из  академии. Видят темное  — кладут темную краску. А  тут ее  нет. Картину нужно осветить, чтобы понять, какая там лессировка, за  счет чего создается ощущение глубины. Надо понимать цвет, любить  его. Это понимание приходит с  годами.

 
По теме
18+ Следственной частью по расследованию организованной преступной деятельности ГСУ ГУ МВД России по Самарской области завершено расследование уголовного дела в отношении 2 организаторов и 12 участников преступного сообщества.
В Самарской области направлено в суд уголовное дело по организации и участии в преступном сообществе В 2022 году житель Тольятти и уроженец одного из соседних государств для незаконного оборота наркотиков создали прес
Пожарные Тольятти бьют тревогу! - Городские Ведомости Неосторожное обращение с огнем, неисправность электрической проводки и человеческая халатность – основные причины пожаров, которые произошли в Тольятти с начала года.
Городские Ведомости
photo_2024-03-26_16-22-32.jpg - Красноярский район Новые автомобили «службы здоровья» пополнили автопарк Красноярской центральной районной больницы 3 автомобиля «службы здоровья» приехали «на работу» в Красноярский район.
Красноярский район
Возложили цветы к памятнику - Газета Камышлинские известия Ирина Макарова. В честь 105-летия со дня рождения поэта Анвара Давыдова в районном центре состоялось торжественное возложение цветов к его памятнику.
Газета Камышлинские известия
Дмитрий Азаров вручил землякам государственные награды - Газета Время В среду, 27 марта, губернатор Самарской области Дмитрий Азаров вручил государственные и региональные награды защитникам Отчества, сотрудникам промышленных предприятий, фермерам и аграриям, врачам, педагогам,
Газета Время